— Сладчайший нектар, — пробормотал он, прикладываясь губами к другой ее груди и медленно проводя ладонью по гладкому животу. — Твоя кожа нежнее самого тонкого шелка.

Шторм закусила губу, стараясь сдержать рвущиеся наружу страстные стоны. Но все было напрасно — где-то в горле зарождались тихие гортанные звуки, похожие на мурлыканье разомлевшей кошки. Тэвиш добился своего — тело девушки непроизвольно реагировало на его изощренные ласки. Она робко и вместе с тем с восторгом и страстью гладила его везде, куда могли дотянуться ее руки. Когда же его губы коснулись ее живота, а рука скользнула между ног, она чуть напряглась, но лишь на миг. Затем ее охватило пьянящее чувство блаженства — желание усиливалось с каждым мгновением.

Почувствовав, что Шторм наконец сдается, Тэвиш издал торжествующий возглас. Ощутив ее дрожь, он приложил максимум усилий, чтобы закрепить победу. И вскоре почувствовал, как девушка затрепетала под ним. Ее телодвижения и страстные стоны возбудили его так, как никогда прежде. Он вновь принялся целовать ее груди, одновременно лаская пальцами ее лоно, готовясь овладеть ею. Тэвиш с наслаждением поглаживал мягкую влажную плоть, которую вскоре ему предстояло познать.

Ему хотелось продлить удовольствие, но он уже не в силах был сдерживаться. Маленькие ручки Шторм своими робкими неопытными ласками сводили его с ума. Тэвиш познал немало опытных в любви женщин, но такого наслаждения ему еще не доводилось испытывать. Крепко держа ее бедра своими сильными руками, он медленно вошел в нее. Шторм вскрикнула от боли, но Тэвиш заглушил поцелуями ее крик. Он стиснул зубы, обуздывая свою страсть и дожидаясь, когда ее плоть смирится с его вторжением.

— Мне больно, — прошептала Шторм чуть не плача, — ты не можешь… убрать?

— Нет, я не в силах покинуть этот сладчайший рай. — Он покрывал поцелуями ее лицо, ласкал руками ее грудь, пытаясь успокоить девушку. Положив ладонь ей на бедро, сказал: — Обхвати меня своими стройными ножками, сладкая Шторм. Прижми к своим шелковым бедрам.

Побуждаемая страстью, Шторм повиновалась. Содрогнувшись с ней вместе, Тэвиш углубился в нее. Приподнявшись на локтях, он заглянул ей в глаза и начал медленно двигаться. Она тихонько вздохнула и вскоре, забыв про боль, поплыла по волнам мучительного наслаждения, которое все нарастало и грозило затопить ее. Янтарные глаза, словно плавившиеся от страсти, не отрываясь смотрели в горящие глаза Тэвиша. Вскоре они, слившись воедино, двигались в одном ритме.

— Ах! — выдохнул он прерывисто, целуя ее в губы. — Вот так… так… Прими меня в себя поглубже, чтобы я уже не смог выбраться. Ох, какая ты сладкая! — пробормотал он, с жадностью целуя ее в губы.

Тэвиш двигался все быстрее и быстрее.

Шторм ответила на его порыв с не меньшим пылом. Она обхватила его не только ногами, но и руками и все крепче прижимала к себе. Тэвиш то и дело целовал ее, и она отвечала на его страстные поцелуи. Краем сознания Шторм улавливала его хриплое бормотание, с трудом понимая значение слов. Внезапно она почувствовала себя наверху блаженства. Ей казалось, она балансирует над краем какой-то пропасти. Тело ее напряглось, как натянутая тетива, готовая вот-вот порваться. Несмотря на растущий страх, Шторм не могла остановиться, не могла отвратить неизбежное. Ее неумолимо несло в неизведанные дали…

— Тэвиш, я… О Боже, пожалуйста, не надо! Что-то… Тэвиш, мне страшно! Помоги мне, прошу тебя! Я боюсь!

Надо было избавить Шторм от страха, который мог лишить ее наслаждения. Взяв ее лицо в ладони, он проговорил:

— Не бойся, милая. Отдайся во власть своих ощущений. Отдайся мне. Скоро ты познаешь истинное блаженство.

Он заглянул в ее глаза и увидел там облегчение, которое сопровождалось хриплым криком. Ощутив ее сладострастные содрогания, по-прежнему глядя ей в лицо, он устремился ей навстречу и также почувствовал облегчение. Когда лоно ее вобрало в себя плод его страсти, Тэвиш повалился на нее в блаженном изнеможении. Какое-то время они лежали, слившись воедино, тяжело дыша, совершенно неподвижно.

Когда в голове у нее прояснилось, Шторм неожиданно расплакалась. Только что она лишилась невинности, и ее охватила тоска. Но не в этом была главная причина ее слез. Ее огорчило осознание того, что свершившееся чудо — всего лишь удовлетворение мужчиной своих потребностей. Шторм прекрасно понимала, что сама виновата в том, что произошло, и все же не могла сдержать рыданий.

Увидев ее слезы, Тэвиш почувствовал угрызения совести. Он обнял Шторм, не обращая внимания на ее слабое сопротивление.

— Не плачь, малышка. Я не могу вернуть тебе то, что взял. А если б и мог, то взял бы снова.

Шторм не могла без содрогания думать о случившемся.

— Легко тебе говорить. Мужчина может иметь сколько угодно женщин — никто не осудит его за это. Мужчины даже гордятся своими победами. А незамужняя женщина — дело совсем другое. Когда мужчина берет девушку в жены, он рассчитывает, что она невинна. Невеста должна быть чиста. Из-за тебя я никогда не выйду замуж, не заведу семью. Ты разрушил мое будущее.

— Все не так плохо, — тихо сказал Тэвиш, хоть и не был в этом уверен.

— Ну конечно! — Она вырвалась из его объятий. — Я всегда смогу найти жениха, который позарится на мое богатство. Такого, как сэр Хью или другие любовники леди Мэри, бывшие и нынешние.

Тэвиш не желал для Шторм такой судьбы. Вновь почувствовав угрызения совести, он проклинал себя за несдержанность. Он не хотел делать девушку несчастной, и все же мысль о том, что теперь ее не захочет ни один мужчина, на мгновение показалась ему приятной — но лишь на мгновение, ибо Тэвиш знал, что это не так.

— Может, твой будущий муж немного огорчится, узнав, что ты не девственна, но не волнуйся, старой девой ты не останешься.

— А ты бы женился на девушке, которая потеряла свою невинность? — резко спросила она, заранее зная ответ.

— Да, если бы знал, что в этом нет ее вины, — сказал Тэвиш, с улыбкой глядя в ее широко раскрытые от удивления глаза. — Нельзя равнять девушку с мужчиной и винить ее в том, что она не смогла предотвратить неизбежное. Ты из благородной семьи. Ты красива и богата. Всегда найдутся мужчины, готовые закрыть глаза на то, что ты уже лишилась невинности. Только не надо им рассказывать, как тебе это понравилось. — Тэвиш тихонько засмеялся и, увернувшись от ударов маленьких кулачков, повалил Шторм на спину. — Что это у тебя, малышка? — спросил он, взявшись за амулет, который висел у нее на шее и на который он до этого не обращал ни малейшего внимания.

В прозрачном кружке янтаря навеки застыла, расправив крылья, красивая бабочка. Взглянув на амулет, Шторм немного успокоилась.

— Этот янтарь мне достался от мамы. Она нашла его, когда была маленькой, и повесила на цепочку. Потом она полюбила моего отца и подарила амулет ему, а умирая, просила меня носить его и сделать то же самое. Такой красивый янтарь — очень редкая находка. Мама верила, что это знак любви. Янтарь похож по цвету на наши глаза.